Мастер сиреневый кисти. Памяти Л.А.Колесникова

18 мая 1893 года родился Леонид Алексеевич Колесников – знаменитый селекционер, подаривший миру сорта сирени редкой красоты.

Колесников, после великого Лемуана, сумел поднять на новую высоту сирени, благодаря ему появилось понятие «русская сирень». Человек сложной судьбы, разделивший со своей страной все выпавшие на её долю беды и испытания, он смог навсегда сохранить в своём сердце главное – способность любить жизнь, умение видеть прекрасное, мечтать и надеяться. Может быть, поэтому все его сирени обладают какой-то особой аурой и притягательной красотой, затрагивающей самые тонкие душевные струны. Мы можем восхищаться, наслаждаться, выращивать его чудесные сорта! Стоя рядом с его творениями, мы видим мир – чище и добрее, в нём нет вражды, у него есть будущее. Да и мы сами становимся лучше.

Благодарим за предоставленные материалы и фотографии Татьяну Полякову, вице-президента Международного общества сирени по российско-азиатскому региону, исследователя творческого наследия и биографии Л.А. Колесникова, селекционера.

Памяти Леонида Алексеевича Колесникова (1893–1968)

 Знаменитый сад на Соколе, слава о котором в пятидесятых годах прошлого века перешагнула границы не только Москвы, но и всего Советского Союза, вначале был обычной подмосковной дачей, приобретённой отцом Колесникова в 1890 году. Купив участок земли в 30 соток в селе Всехсвятское, он построил там дом, куда на лето выезжала семья, и где любили гостить все родственники и друзья. В 1893 году, когда родился Леонид, младший из пятерых детей, отец посадил в саду пихту, которая до сих пор растёт на пустыре, оставшемся на месте сада - живая свидетельница всех событий, произошедших за сто с лишним лет на этом кусочке земли. Рядом с домом был посажен куст махровой французской сирени. Это был «Мишель Бюхнер» Лемуана, и достать его было в те времена не так-то просто!  Цвёл он пышно, собирая рядом всю семью на вечерние чаепития под своими ветвями. Может быть, именно эти воспоминания – о безоблачном счастливом детстве, когда всё было так просто и ясно, и привели к увлечению, которому была отдана целая жизнь. Жизнь, вместившая в себя четыре войны и одну революцию, любовь к родине и бескорыстное служение своей мечте, всенародное признание и забвение. Но всё это было впереди, а пока Леонид, проявлявший склонность к технике, учился в Московском реальном училище Воскресенского, в которое поступил в 1905 году. Согласно уставу, «реальное училище имеет целью общее образование, приспособленное к практическим потребностям и к приобретению технических познаний», а его выпускники могут поступать в технические, промышленные и торговые высшие учебные заведения. Окончив училище в 1912 году, Леонид получает в 1913 году направление и рекомендации для поступления в ВУЗ от его директора А. Воронца и становится студентом Коммерческого института. Отучившись в институте с сентября 1914 года по июнь 1916 года, он «был уволен, как назначенный для поступления в военное училище».  Однако в училище Леонид не попал, а закончив 2-ю Одесскую автошколу, отправляется на фронт. За баранкой военной машины исколесил он немало фронтовых дорог I Мировой. Вернувшись домой, он восстанавливается в институте, чтобы продолжить обучение, но свои коррективы в его судьбу вносит октябрь 1917 года.

 Революция изменила многое в жизни Колесникова, но не принципы, на которых воспитывали его родители.  «Если можешь кому-то помочь или сделать добро – сделай это» - учили они своих детей, подавая им пример всем своим образом жизни. Рассказы о той, дореволюционной жизни семьи сохранились благодаря воспоминаниям Павлы Сергеевны, «нянюшки», на руках которой выросло три поколения Колесниковых – Леонид, его дочь и внучка.  Оставшись сиротой в 7 лет, Павла в 1893 была принята в семью и через всю свою жизнь пронесла любовь и преданность людям, протянувшим ей руку помощи в трудную минуту. Напрасно деревенская девчонка боялась «столичных» богачей, ведь никакой наукой не доказана прямая или обратная зависимость величины душевной щедрости от размера банковского счёта. Состояние семьи, заработанное упорным трудом, было немалым. Отец Колесникова, Алексей Семёнович, почётный гражданин города Москвы, принадлежал к купеческому сословию и славился своей благотворительностью, мать владела швейными мастерскими. Работать у неё мечтали многие – всем девушкам она давала образование и воспитывала их, готовя к семейной жизни, а когда кто-то из них выходил замуж – ей полагалось хорошее приданое.  Так случилось, что за месяц до революции мать Леонида передала ему в собственность часть имущества семьи, включавшую, помимо прочих земель и недвижимости, ту самую дачу в селе Всехсвятское. Нотариально заверенная копия дарственной до сих пор сохранилась в семье Колесниковых. Однако вскоре мастерские, дом на Кузнецком мосту, квартира в Петербурге, имение в Ялте и земельные наделы, находившиеся в собственности семьи, отошли государству, у Леонида же осталась подмосковная дача. Участок был урезан на 5 соток, зато сохранился дом и куст старой сирени, которая продолжала цвести, несмотря на войны и революции.

И вновь фронтовые дороги -  теперь уже Гражданской войны. С марта 1918 по декабрь 1922 года, согласно записи, в военном билете, Колесников служит в Первой Советской автороте города Москвы, а позже становится помощником командира автоколонны, доставлявшей военные грузы в «горячие» точки. Именно тогда он решает собрать в своём саду коллекцию такой же необыкновенной сирени, какую довелось ему увидеть в разорённых войной старинных усадьбах и покинутых поместьях. В 1919 году Колесников сажает на Соколе свою первую сирень и начинает вести целенаправленный поиск сортов, созданных знаменитой фирмой «Лемуан и сын». Он изучает старые дореволюционные каталоги, посещает ботанические сады и питомники, осматривает заброшенные сады.  Из многочисленных поездок по стране Колесников привозит всё новые и новые черенки и кустики сирени, постигая на практике все тонкости выращивания и размножения этой культуры. Так начинается коллекция, которая вскоре становится лучшей в стране – в 1923 году в ней было уже более ста сортов сирени. Но мечта создать что-то своё, не менее прекрасное, чем французская сирень, уже прочно поселилась в душе Леонида Колесникова. Почти сразу, одновременно с созданием коллекции он начал сеять семена – c лучших   сиреней в саду.

«Начать работу пришлось на заграничных сортах культурной сирени. Я взял за основу следующие сорта: белоцветные – «Весталка», «Жанна Д Арк», «Мадам Казимир Перье», «Мадам Лемуан», «Мари Легрей», «Мари Финон», «Монблан»; с окрашенными цветками – «Бюффон», «Кавур», «Кондорсе», «Красавица Нанси», «Маршал Ланн», «Мишель Бюхнер», «Реомюр», «Жюль Симон», «Мадам Антуан Бюхнер», «Памяти Шпета» и ряд других.  Первые семена были получены перекрёстным опылением.  Взошло около сотни сеянцев. Из них, начиная с шестого года, было отобрано всего 3-4 перспективных гибрида. Позже мной были сохранены лишь 2 гибрида, получившие признание и известные теперь под названием «Пионер» и «Джамбул» из архива Колесникова).

Времени для работы в саду постоянно не хватало. Лишь раннее утро – до отъезда на службу, да и вечерние сумерки безраздельно принадлежали сирени. После фронта Колесников недолго служил водителем в ЧК, где и познакомился со своей женой, Олимпиадой Николаевной, работавшей в аппарате Феликса Дзержинского.  Красивая женщина, дочь известного в Москве музыканта Якиманского, она получила прекрасное образование и знала шесть иностранных языков. В это непростое время Олимпиада стала настоящей опорой мужу, поддерживая и разделяя его увлечение. С каждым годом сад на окраине Москвы становился всё краше. Окончив в 1930 году Автомеханический рабфак им. Сталина, Колесников устраивается механиком в транспортно-складской трест Управления торговли г. Москвы, а затем (с 1933 года) становится начальником

1-й автоколонны. Всё это время он не прекращает работу с сиренью. В поисках знаний о тонкостях гибридизации, Колесников обращается за помощью к сотруднице МГУ Марии Павловне Нагибиной, познакомившей его с основами учения Мичурина.  Труды Тимирязева и Мичурина становятся «настольными книгами и неизменными советчиками» селекционера. Леонид Алексеевич решает перейти к направленному подбору пар.

«Я не вёл конспектов и записей, но, сравнивая результаты, с достаточной точностью могу сказать, что если из ста сеянцев, полученных от семян перекрёстного опыления, перспективных оказывалось 2-3 процента, то гибриды от семян с подбором пар давали до 20 процентов перспективных сортов, при очень требовательном подходе к оценке» (из архива Колесникова)

Однако на этом пути возникли неожиданные трудности, связанные с особенностями строения цветков сирени.  Опираясь на свой собственный опыт и подмечая множество деталей, Колесников преодолевает все препятствия, делая попутно интересные открытия и разрабатывая новые методы работы с сиренью. И работа эта была настолько успешна, что каждая весна приносила не только новые сорта, но и растущую известность Колесникову в среде специалистов и любителей-цветоводов.

«Джамбул», «Леонид Колесников», «Пионер», «Колхозница», «Феликс Дзержинский», «Николай Островский», «Михаил Калинин», «Привет Отчизне», «Большевик», «Мария Нагибина», «Знамя Ленина», «Иван Мичурин», «Утро Москвы» - они были первыми сортами, отобранными селекционером и получившими названия. В 1939 году Колесников призывается на Финскую войну. Олимпиада Николаевна ухаживает за садом, требующим постоянного внимания.  В 1940 году на Всероссийской сельскохозяйственной выставке она представляет сирень из их коллекции. У стенда с пышными букетами всё время людно – такой сирени никому ещё встречать не доводилось.  Разница между простой «дикаркой» и сортовой сиренью поражает!

 Возвращение к мирной жизни оказалось недолгим. Посеянные осенью, накануне Финской, семена дали дружные всходы, в саду расцвели новые сирени, и, казалось, уже ничто не сможет остановить этот процесс, дарящий столько радости и самому творцу, и людям, соприкоснувшимся с его удивительными цветами. Летом 1941 сад отдыхал после бурного цветения. Многочисленные этикетки на ветвях сирени свидетельствовали о том, сколько минут, часов, дней было потрачено на ювелирную работу – опыление цветков. Весна выдалась удачной – удалось не только произвести много интересных, давно задуманных скрещиваний, но и показать уже полученные новинки на ВСХВ. В весенней экспозиции на всесоюзной выставке Колесников представил 36 сортов сирени, 6 из которых были его собственными творениями. Специальная экспертная комиссия ВСХВ по декоративному садоводству под председательством М.Нагибиной оценивает на «отлично» всю выставленную сирень и признаёт коллекцию Колесникова лучшей «по качеству и количеству сортов» во всей северной европейской части СССР.

Как коротко московское лето, как много надо успеть сделать до осени! Прививки и пересадки, подкормки и бесконечные поливы – в Большом Песчаном переулке, где располагался сад, почва была действительно песчаной, совершенно не задерживающей влагу.  Но планам не суждено было осуществиться - Великая Отечественная война вновь заставила взять в руки оружие.

Вместе с войной в дом и сад Колесниковых приходит беда. В 1941 году, во время налёта гитлеровской авиации, несколько снарядов попадает в сад, рядом с домом. Эти страшные мгновения навсегда врезались в память Олимпиады Николаевны – ужас, застывший в глазах дочери, глубокие воронки, погубленные кусты. Её душевному здоровью был нанесён непоправимый удар, от которого она так и не оправилась до конца своей жизни. 

В декабре 1942 года, после тяжёлого ранения, Колесникова направляют на службу в Москву.

 Здесь, среди своей сирени, он находит силы справляться со всеми тяготами военного времени и личными проблемами, успевая до отъезда на службу или глубокой ночью поработать в саду. Весною 1943 года сад Колесникова стал одним из самых притягательных уголков Москвы. На приусадебном участке в Большом Песчаном переулке бушевала сирень - всех цветов и оттенков, и волны её аромата струились по окрестным улицам, напоминая людям о мирной жизни. Этот сад дарил минуты покоя и вселял надежду, а гостеприимно распахнутая калитка приглашала войти всех желающих. Рабочие и фронтовики, школьники и медсёстры, уставшие от войны, похоронок и недобрых вестей люди шли непрерывным потоком. Заглядывали по пути на фронт солдаты и офицеры, чтобы унести в своём сердце воспоминание об этом оазисе мирной красоты, приходили заплаканные женщины, измученные неизвестностью, и врачи – вдохнуть запах сирени, чтобы хоть на мгновение забыть о другом - крови и карболки. О чём они думали, глядя на тяжёлые, поникающие гроздья «Мечты», завораживающие своей красотой?  На «Утро Москвы» с плотными соцветиями нежного розовато-перламутрового тона?  «Полина Осипенко» удивляла гостей изяществом своих цветков, переливающихся голубыми, розовыми и лиловыми тенями. В минуте молчания замирали они перед «Зоей Космодемьянской», чьи ветви печально склонялись под тяжестью огромных голубоватых кистей. Сирень же, носящая имя хозяйки сада, неизменно вызывала улыбку своими задорными, слегка «растрёпанными» соцветиями весёлого розового цвета. Свои впечатления, эмоции и слова благодарности посетители, не застав Колесникова, выплёскивали на страницах обычной толстой тетради, своеобразной «книги отзывов», появившейся в саду по просьбе гостей, среди которых было немало известных личностей – актёров, писателей, академиков и художников.

К концу войны в саду появилось много новых сиреней - необычных, красивых, ярких. Причудливо изогнутые лепестки одних напоминали пропеллер самолёта, чёткие очертания других – звёзды на погонах.  Лучшим из них Колесников дал имена героев войны, сражавшихся за Родину: «Капитан Гастелло», «Алексей Маресьев», «Лиза Чайкина», «Зоя Космодемьянская», «Партизан», «Александр Матросов», «Молодогвардейцы», «Память о героях – панфиловцах», «Валентина Гризодубова», «Марина Раскова», «Генерал Ватутин», «Маршал Василевский», «Маршал Жуков».

 Сад всё больше привлекает к себе внимание специалистов и любителей.

Параллельно с сиренью, Колесников уделяет немало времени необычайно популярным в те годы гладиолусам.  Свои собственные сорта, поражающие крупными цветками, а также сорта гладиолусов иностранной селекции он с неизменным успехом представляет на выставках Московского общества содействия зелёному строительству, членом которого он является. Начиная с 1946 года «Вечерняя Москва» и «Московская правда» постоянно помещают заметки о селекционере и его достижениях. «Чудесный сиреневый сад», «Сирень и розы», «Сирень – на бульвары и скверы», «Четыреста сортов сирени», «Сирень цветёт…», «Сирень путешествует по странам» - читая эти восторженные статьи сегодня, получаешь представление о том, как выглядел сад в те далёкие годы, что за сирень в нём росла, и сколько уникальных сортов мы уже никогда, к сожалению, не увидим.

В 1947 году в саду расцветает сирень, название которой сегодня хорошо знакомо цветоводам всего мира.

«От скрещивания сорта «Красавица Нанси» с сортом «И.В.Мичурин» было получено 12 сеянцев. Из которых 4 было отбраковано, а 8 оказались перспективными. Два из них – «Красавица Москвы» и «Памяти Кирова». Шесть остальных ожидают крестин» (Из личных записей Л.А.)

 «Красавица Москвы» считается самой красивой сиренью на планете, шедевром селекционного искусства, но и «Памяти Кирова» - невероятно эффектный сорт. После публикаций в прессе и радиопередачи (7 июня 1947 года) в сад началось настоящее паломничество.  До полутора тысяч человек посещало сад в весеннюю пору.

 Со всех концов страны приезжали люди, чтобы увидеть чудесные цветы.  С пустыми руками не уходил никто – черенки и саженцы сирени отправлялись на пришкольные участки, в детские дома, государственные учреждения и частные сады. И никогда, никогда, даже в самые трудные времена Леонид Алексеевич не брал денег за свои цветы. «Красота не продаётся! - любил повторять он - её можно только дарить!» Около 15 тысяч растений произрастало на участке: сирень, чубушники, розы, пионы, гладиолусы.  Он постоянно принимает участие в выставках цветов, весной – со своей сиренью, а осенью -  представляя гладиолусы, поражавшие своей красотой. О том, что представлял собой сад Колесникова в те годы, рассказала Марина Игоревна Демчинская, посвятившая свою дипломную работу колесниковской сирени. «Площадь участка составляла 3400 кв. м, рельеф участок был ровный, с понижением к востоку. Почвы были песчаные, длительное время находящиеся в культуре. Участок был открытый. С восточной стороны на его границе протекала маленькая сточная речка Таракановка, вода которой с помощью небольшой запруды и собственной конструкции насоса с бензиновым двигателем использовалась Колесниковым для полива сада. Вода подавалась в сложную сеть труб и шлангов и разносилась по всему саду. На нижнем участке, где располагались посадки роз, гладиолусов, сеянцы сирени и др., были сооружены дождевальные установки собственной конструкции Колесникова. В саду были построены парники и небольшая теплица с подвалом, где хранился материал, производились зимние прививки и выгонка растений, был участок сеянцев и школка саженцев, где выращивались окулянты. В саду было свыше 5000 сортовой сирени, размещённой на расстоянии 0,3-0,5 м в ряду и 0,5-1,0 м между рядами, кроме того, коллекция роз более 100 сортов, целый ряд плодовых и многолетних цветочных растений – ирисов, нарциссов, тюльпанов, лилий, пионов, георгин, гладиолусов и ряд др. Из плодовых на участке росли и плодоносили несколько яблонь, сливы и вишни -  все они были получены Колесниковым путём высева гибридных семян. Из многолетних цветочных растений большое место на участке было отведено гладиолусам, большинство из которых из-за недостатка места помещалось не в саду селекционера, а на соседнем участке одного из любителей-цветоводов. Колесниковым был выведен целый ряд интересных сортов гладиолусов, отличавшихся мощностью стрелки, окраской и крупностью цветков. Основной же и ведущей культурой в саду была сирень, коллекция которой составляла свыше 500 сортов, 300 из которых были выведены Колесниковым. Калитка сада весной никогда не закрывалась. Множество людей шли не только посмотреть на сирень, но и попросить букеты и посадочный материал. Отказов никогда не было».

 Однако популярность приносит и проблемы. Неизвестный доброжелатель отправляет в органы анонимку, обвиняя Колесникова в спекуляции сиренью. Колесникова трижды арестовывают, но, не найдя доказательств преступления, отпускают. Чтобы оградить себя от преследований, селекционер вынужден брать расписки у тех, кому дарится сирень. Читать их сегодня очень грустно, но по этим листочкам можно отследить, куда направлялись черенки и саженцы, и где, возможно, выжили сорта, считающиеся сегодня утраченными.

Есть расписки и на 130 черенков, и на 30, среди получателей – общество охраны природы в Душанбе и в Чите, 85 черенков срезано для академии коммунального хозяйства Латвии – по всей стране гремела слава о невиданных сортах. Знали о них и местные хулиганы – всё чаще они по ночам варварски обламывают сирень и воруют кусты, уничтожая редчайшие, не размноженные сорта. Хозяин сада не в состоянии сам справиться с этой напастью, а помощи ждать неоткуда. Его уже и ножом резали, и камнями забрасывали, а после удара кирпичом по голове он надолго попадает в больницу. Но днём калитка его сада по-прежнему гостеприимно распахнута для всех, желающих увидеть его творения.  Первая книга отзывов закончена, её сменяет вторая, а затем и третья.

Всенародная любовь и поддержка многих известных людей привели к официальному признанию заслуг селекционера. В 1952 году Л.А. Колесников был удостоен Сталинской премии – «за выведение большого числа новых сортов сирени».  О работе Колесникова снимаются документальные фильмы, репортажи из сада показываются в новостях, появляются статьи в «Правде», в журналах «Советский Союз» и «Огонёк». Сирень Колесникова высаживается в Кремле. Издательство «Московский рабочий» в 1952 году издаёт небольшую книжечку «Сирень» «лауреата Сталинской премии, селекционера - оригинатора Л.Колесникова».  Привлекают внимание специалистов даже оригинальные садовые инструменты, сконструированные и изготовленные по чертежам Колесникова. 

 На долгие годы сад становится настоящим центром притяжения для представителей самых разных кругов московской интеллигенции. «Ходить на сирень» к Колесникову было не просто модно – красота его сирени потрясала настолько, что многим хотелось стать сопричастными творчеству мастера. Так у Леонида Алексеевича появляются не просто поклонники, а настоящие увлечённые помощники и последователи. И среди них немало выдающихся деятелей советской науки и культуры. Академик Анохин П.К., знаменитый на весь мир нейрофизиолог, не только учился прививать и ухаживать за сиренью, но и ассистировал Колесникову при скрещиваниях во время цветения. Академик Семёнов Н.К., лауреат Нобелевской премии, директор института химической физики АН СССР, тоже увлёкшийся сиренью, даже посадил кусты, подаренные Колесниковым, у здания института, где они растут и сегодня. Среди них есть сорт, названный селекционером в его честь. Доктор технических наук Глушков Г.С., чей учебник по сопромату известен многим поколениям студентов, помогал собирать семена сирени, очищать и рассылать их в самые разные уголки страны. Музыканты, писатели, поэты, артисты, скульпторы и художники приходили в сад за вдохновением. В гостях у Колесникова бывала народная артистка России Е.Н. Гоголева, заглядывали скульптор Вера Мухина и художник Пётр Кончаловский. Здесь часто видели с этюдником маститого художника Горелова Г.Н., лауреата Сталинской премии, заслуженного деятеля искусств СССР, написавшего портрет Колесникова в его сиреневом саду.  Галина Герасимова, известная своими чудесными картинами с цветами, особенно любила писать колесниковскую сирень, и именно её работы нравились Леониду Алексеевичу больше других. Невозможно перечислить всех, кто побывал в сиреневом саду за время его существования. Сюда везли все иностранные делегации, посещавшие Москву в весеннее время. Целые отряды пионеров брали шефство над уникальной сиренью, а юные натуралисты с увлечением работали в саду. Алексей Маресьев любил посидеть на скамье под сиренью, названной его именем, а Никита Хрущёв мог нагрянуть без предупреждения. Осмотрев сад, он с удовольствием присоединялся к семье Колесникова за обеденным столом, нахваливая борщ и сирень, и покидал сад с огромным букетом. В этой творческой и приподнятой атмосфере рождалось множество идей, открытий, проектов и творческих планов. Дочь Тамара училась в институте декоративно-прикладного искусства. Её муж – Степан Кравец, закончивший тот же институт, был автором проекта архитектурно-художественного оформления павильона «Цветоводство и озеленение» на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке. Этот красивый стеклянный павильон состоял из шести залов, в которых размещалось 43 стенда и множество цветов. Стенды представляли достижения ботанических садов союзных республик и передовых цветоводческих хозяйств. В третьем зале отдельный стенд был посвящён методам работы «выдающегося опытника» лауреата Сталинской премии Л.А.Колесникова. Рядом с павильоном, на одном из 14 экспонатных участков с лучшими образцами отечественного цветоводства, были высажены сирени   Колесникова – «Слава Сталину», «Алексей Маресьев», «Тихий Дон», «Красавица Москвы», «Память о С.М. Кирове», «Михаил Калинин», «Большевик» и другие.

Н.Л. Михайлов, курировавший в те годы коллекцию сирени в Главном ботаническом саду АН СССР, становится нередким гостем в саду Колесникова. Только благодаря их дружбе и сотрудничеству, многие из сортов Колесникова смогли сохраниться до наших дней. Саженцы и черенки, полученные ГБС непосредственно от самого селекционера, были впоследствии размножены и распространены по многим ботаническим садам СССР.

В саду на Соколе бывал даже Юрий Гагарин! Отдыхая в тени сиреневых кустов после утомительных сеансов позирования скульптору Кербелю, чья мастерская находилась неподалёку, он весело подмигивал смущённой от его внимания внучке селекционера Леночке. Пойдя по стопам родителей, Елена, окончив Строгановское училище, тоже стала художницей. Именно такой, светлой и творческой, была атмосфера на этом маленьком клочке земли. Но за его пределами жизнь текла по другим законам. И с момента наивысшего взлёта в 1952 году, начинается полоса незаметных утрат, обернувшихся невосполнимыми потерями.

Сирень, ставшая главным делом всей жизни лауреата Сталинской премии Колесникова, по-прежнему относилась к разряду простого увлечения. Вплоть до 1954 года Леонид Алексеевич продолжал трудиться на автобазе «Союзторгтранса».  Совмещать занятия сиренью с работой в гараже с каждым годом становилось всё трудней. Сад не вмещал новых сортов, земли катастрофически не хватало, как не хватало сил и времени для ухода за множеством кустов, страдавших от загущения.

С одной стороны – многочисленные награды на отечественных и международных выставках и широкое общественное признание достижений, с другой – постоянная борьба за спасение своего сада, своей сирени. «Своей» - это по авторству, а по принадлежности - давно уже государственной, общенародной. Сразу после получения Сталинской премии Колесников дарит всё созданное им своему народу - от чистого сердца, мечтая о том дне, когда вся Москва, вся страна будет украшена его сиренями. Дар был принят, но формально. Никто не спешил выполнить решения, принятые правительством много лет назад. Правительство и исполком Моссовета еще в 1952 году постановили: «Принять от селекционера Колесникова передаваемые им безвозмездно государству маточники сортовых сиреней, гибридные сеянцы, окулянты, подвойный материал и создать опытно-селекционный питомник в Калошино».

Под сиреневый питомник отвели 11 гектаров земли – захламлённый пустырь, изрытый траншеями. 5июля 1954 года «Вечерняя Москва» помещает фельетон под названием «Я сам», в котором критикуется работа начальника управления озеленения г. Москвы. Оказывается, несмотря на то, что сад уже два года как передан государству, селекционеру не выделили ни помощника, ни охраны. Более того, он платит немалые деньги за аренду земли, на которой растёт государственный сад. «Вызывает тревогу и положение с Калошинским питомником: до сих пор нет генерального плана, нет штатного расписания, территория освобождена не полностью, - значит, посадку сирени можно производить только на отдельных участках». После этой статьи Колесников получает предложение взять на себя организацию работы питомника. В его трудовой книжке 19 июля 1954 года появляется запись: «В порядке перевода зачислен на должность технического руководителя Калошинским питомником Московского городского треста оранжерей и питомников».

 Возможность полностью посвятить себя любимому делу вселяет надежду на то, что претворить в жизнь все мечты и планы всё же удастся. С огромным энтузиазмом Леонид Алексеевич берётся за дело, преодолевая препятствия и помехи, возникающие на этом пути. Несмотря на все трудности, Колесникову всё же удалось поднять питомник – сад зацвёл. Так появился «Опытно-показательный селекционный питомник управления Зеленстроя города Москвы», состоявший из двух подразделений – производственного отдела и опытного.  Непросто далось это селекционеру: пришлось самому собирать тару, оплачивать транспорт, покупать удобрения, и многое другое, не умещавшееся в смету, и на что была потрачена почти вся Государственная премия. Более 2000 кустов сирени были перевезены в Калошино из сада на Соколе.  В январе 1956 года Колесников был переведён на должность директора питомника. «Большие затраты в скрытом виде по труду и деньгам питомник переживает на окультуривании почвы: выборка камней и ряда других предметов, прибывающих с привозимым грунтом, является причиной отвлечения рабочей силы. Из-за этого упускаются необходимые работы по уходу за пересаженными растениями. Это самая трудная часть в жизни питомника. Казалось, даже такое простое дело, как заготовка и обработка семян, в условиях питомника является большой проблемой. Хранения и просушки нет. Работа этого раздела становится чрезмерно трудоёмкой, дорогой и, к тому же, является причиной увеличения процента невсхожести семян. Прививка под стеклом происходит в исключительно непригодной к такой операции теплице, что отодвигает сроки прививки и ставит под угрозу работы в открытом грунте. Отаптывание снега, борьба с грызунами и сорняками при недостатке рабочей силы срывают все графики сезонных работ» - писал Колесников в докладной записке. По воспоминаниям М.И. Демчинской, какое-то время работавшей начальником опытного участка питомника, административная работа, обрушившаяся на Колесникова, отнимала у него не только всё время, но и создавала множество проблем эмоциональных. Человек творческий, стремившийся к созиданию и красоте, он тратил душевные силы на решение обычных хозяйственных проблем и преодоление бюрократических препонов. Сказывалось отсутствие опыта хозяйственника-руководителя, несущего ответственность за производство и людей. Однако постепенно все проблемы в питомнике решались, но новая тревога не покидает Колесникова – к его дому, его саду на Соколе вплотную подошла новостройка. Груды строительного мусора готовы обрушиться на старый забор. Охраны по-прежнему нет. Налёты продолжаются, потери невосполнимы. Так была варварски уничтожена уникальная жёлтая сирень, погибшая накануне приезда Государственной комиссии по сортоиспытанию. Бесследно исчезла и ярко- красная, не успевшая обрести имени. 

Поэтому всё чаще и чаще почитатели и пресса наряду с восторженными отзывами начинают проявлять тревогу: сад в опасности!

Злой рок преследовал дело селекционера – через несколько лет на месте Калошинского питомника было решено начать строительство жилых домов. В декабре 1962 года Колесникова в срочном порядке отправляют на пенсию. Всё, что у него осталось – ветхий дом, лишённый всех удобств, и прекрасный сад в кольце новостроек. Несмотря ни на что, Колесников продолжает селекционную работу и каждый год на выставках представляет новые сорта сирени и гладиолусов, пользующиеся заслуженным успехом у специалистов и цветоводов-любителей.

По плану, окружённый новыми корпусами, пустырь площадью в 3 гектара должен был стать зелёной зоной. Однако судьба сада была неясна. Вновь начались бесконечные и безрезультатные походы по кабинетам начальников всех масштабов. Районные органы власти отправляли его к городским, а те отсылали обратно. На помощь пришла «Комсомольская правда». В №125 от 29.04.1966 года была опубликована статья Веры Ветлиной «Спасите ветку сирени!» о катастрофическом положении сада. Сотни откликов были получены на эту публикацию, статья вызвала огромный общественный резонанс. Исполком Моссовета не мог не прореагировать на всё это и принял специальное постановление (от 15 июля 1966 года):

1. Обязать Управление лесопаркового хозяйства Мосгорисполкома:

а) принять от селекционера Колесникова Л.А. по его просьбе сиреневый сад

б) до 15 августа 1966г. перебазировать декоративные растения сада в сиреневый питомник Управления лесопаркового хозяйства по Щёлковскому шоссе, 12

в) организовать размножение сортовых сиреней, выращенных т. Колесниковым для озеленения г. Москвы и проведения селекционной работы

2. Поручить ГлавАПУ г. Москвы представить предложения об использовании земельного участка по Б. Песчаному пер., дом №5, в связи с перебазированием сиреневого сада, с учётом необходимости сохранения имеющихся декоративных растений.

3. Обязать Исполком Ленинградского района в десятидневный срок дать предложения о предоставлении жилой площади т. Колесникову.

В августе 1966 г. Леонид Алексеевич получил ордер на новую квартиру. А сирень? Лучшие сроки для пересадки были упущены. Сиреневый сад, в конце концов, был переведён на Щёлковское шоссе, но не вовремя и с нарушениями правил агротехники. В результате - утеряно множество сортов. Однако 80 кустов всё же прижились на новом месте. Эта аллея существует и сегодня, хотя за 40 лет часть сортов погибла.

Леонид Алексеевич Колесников умер от инфаркта в 1968 году. Он устал бороться с равнодушием чиновников, тяжело переживал потерю каждого сорта. Незадолго до смерти он написал: «В своих письмах к товарищам я много раз упоминал и упоминаю о тоске, из которой нет у меня выхода. Все эти годы, начиная с декабря 1962 года, я переживал период трагедии своей жизни, вызванный пассивным отношением к уже созданным мною трудам. Чувство угнетённости, бессмысленности и безнадёжности жизненной борьбы не покидает меня. Тяжёлые серые тучи нависли надо мною, уныние и тоска давят на моё истерзанное сердце».  Однажды сердце не выдержало и остановилось. В 1965 году умерла Олимпиада Николаевна, за которой Колесников ухаживал до последней минуты. Он хранил её прах в изголовье своей кровати, завещав похоронить их в одной могиле. Его воля была исполнена - они покоятся рядом друг с другом на Ваганьковском кладбище. На Соколе от старого сада осталась одна пихта, посаженная возле дома ещё отцом Колесникова. Сирени там нет.

Сегодня сложно найти виновных – время ли, люди, неблагоприятное стечение обстоятельств привели к тому, что огромная часть сортов Колесникова была утеряна. Сколько всего их было выведено, тоже неизвестно. В 1955 году, выступая с лекцией, Леонид Алексеевич отвечал на этот вопрос так: «Меня часто спрашивают, сколько всего сортов сирени я вывел? Я всегда в большом затруднении и не знаю, как ответить на этот вопрос. У нас нет сортоопределительного учреждения, которое бы занималось апробацией, а я могу ошибаться. У меня несколько сотен гибридов, которые я считаю достойными внимания. На Всесоюзной выставке в этом году выставлялось и было одобрено 46 сортов, а в следующем там же должно расцвести ещё 146. Надеюсь ежегодно увеличивать их число». Нельзя забывать и о том, что создавались сирени в свободное от основной работы время. Записей и строгого учёта не велось. Сохранились отдельные разрозненные листочки, написанные простым карандашом, на которых можно найти описания некоторых сортов, их номера или названия. Если у Лемуана каждый новый сорт сразу же заносился в каталог, благодаря чему мы знаем год его создания, правильное название и описание, то по сортам Колесникова такой подробной информации нет. Основной же архив Леонида Алексеевича после его смерти хранился в «красном уголке» жилого дома (раньше такие помещения были во многих домах), это были коробки с его записями, огромные мешки с письмами, приходившими ему со всех концов света, подборки газет и журналов с публикациями о его достижениях. Но однажды, в 90е годы, помещение сдали в аренду, а «ненужный хлам», не предупредив родственников, вынесли на помойку. Получить представление о разнообразии и красоте сирени Колесникова можно и по старым фотографиям, чудом сохранившимся в семье селекционера. Чудом – потому что фотомастерская (небольшой сарайчик в саду), в которой хранились все фотографии, негативы и отличная трофейная фотоаппаратура, сгорела. Лишь небольшая часть фотоматериалов хранилась дома, благодаря чему мы сегодня можем заглянуть в несуществующий более сад и увидеть исчезнувшую сирень.

Те же сорта, что дожили до наших дней, удивительно хороши. Они необыкновенно выразительны – ведь в них живёт душа человека, посвятившего всю свою жизнь сотворению прекрасного.  Многие из них легко узнаваемы, что, вообще-то для сортов сирени большая редкость. Среди колесниковских сиреней есть сорта-хамелеоны, способные несколько раз за время цветения изменить свою окраску. Формы цветков также разнообразны – от его фирменного «пропеллера» и «полиантовых розочек» до «чашечек» и «снежинок». Соцветия – на любой вкус: прямые и поникающие, почти круглые и длинные цилиндрические.  Сегодня сирень Колесникова – гордость любой коллекции. Она растёт в Канаде и США, Англии и Австралии, в ботанических садах и арборетумах. Она украшает наши деревенские палисадники и сад Букингемского дворца.  Каждой весною тысячи людей, как и полвека назад, замирают в восхищении перед этой сказочной сиренью, вспоминая с благодарностью её создателя – Леонида Алексеевича Колесникова.

В мае 1973 года Международное общество сирени наградило Леонида Алексеевича своей высшей наградой «Director’s Award», присуждаемой за выдающиеся селекционные достижения.

 В 2000 году Комитет по геральдике принял решение присвоить собственный герб Леониду Колесникову, признанному одним из 20 самых знаменитых наших соотечественников ушедшего столетия – среди учёных, космонавтов, политиков и деятелей культуры. Этот герб (№560) был занесён в Гербовый Матрикул 22 сентября 2000 года. 

Девиз, начертанный на гербе – «Добро и Красота».

‘Алексей Маресьев ‘

‘Галина Уланова’

‘Джамбул ‘

‘Дочь Тамара’

‘Изобилие’

‘Красавица Москвы’ (1)

‘Красавица Москвы’

‘Леонид Леонов’

‘Мечта ‘

‘Надежда‘

‘Олимпиада Колесникова ‘